***

... И каждая крыса верна кораблю.

Но если он тонет - хоть вылезь из кожи,
Помочь и спасти его крыса не сможет,
Лишь пискнет сквозь пену и брызги: "Люблю...".

И вы мне не верите, бросив: "Да ну!".

... А волны становятся глаже и реже.
Бесстрашные крысы плывут к побережью.
Им больно поверить, что друг утонул.

                              ***
“Пустому судну - страшнее волны”, -
Тебе настойчиво говорят.
Ты должен чем-то себя заполнить.
Ты должен богу – и всем подряд.

Быть скромным, тихим, до жути милым.
Безлико мямлить привет-пока.
Работать, тратить года и силы.
Не лапать задниц. Не лезть в стакан.
И небо мыслить живым. И даже
Устроить с ним моноложный чат,
Чтоб слышать чутче и видеть дальше,
Уметь терпеть и уметь молчать.

Что не достроено – легче рушить.
Прожив полжизни, усвоил ты:
Непокоренные наши души
Умрут от вируса пустоты.

                         ***
Он рассказывал сказки морю и берегам.
Про него говорили: “Старец сошел с ума”.
Острокрылые чайки ткали над морем гам,
Угрожающе выли взмыленные шторма,

Но старик приходил, касался воды рукой,
Обращался к ветрам, ступал на гнилой причал –
И прибой становился сразу совсем другой,
Он ложился у ног и сытым котом урчал.

А истерзанный шепот тлел, как свеча-заря:
“Я тебе расскажу о том, что я видел сам…
Помни каждое слово, помни и повторяй –
Это наше наследство людям и небесам…

Ты скитальцам внимай, бродягам и морякам,
У тебя – сто веков, а мы-то гляди умрём…” -
И струились слова по дюнным живым пескам
И в застывшее море брызгали янтарём.

С той поры укатилась тысяча тысяч волн,
Расплескались кострами дымные вечера,
И старик не приходит больше гулять на мол,
Хоть клянутся, что кто-то видел его вчера.

От искрящейся пены берег как будто сед.
К материнским объятьям моря спешит река.
Через ропот прибоя, как приглушённый свет,
Пробиваются сказки странного старика.

.