Киеву моему

Меня в метро окликнет кто-то
и обознается опять...
Я выйду к Золотым Воротам —
мне надо срочно постоять
и заглядеться на каштаны,
на волны зелени густой,
где кружевом благоуханным
цветы в гармонии с листвой...
Неспешно, шаг не ускоряя,
пройти на Ярославов Вал,
где все века с повесой маем
хотят завлечь меня на бал,
и чтобы медленно кружились
дома и я, и белый свет,
и с неба дождевая милость
в подол насыпала монет...
Мой добрый доктор, древний Киев,
от разных дум лечи мой дух!
Ну что поделаешь, лихие
настали дни, старинный друг.
Врачуем мы с тобою раны:
ты мне, а я тебе. Постой,
не умирай, своим дыханьем
я возвращу тебя домой.
Ты протяни мне мостовую,
и быстро я по ней приду,
и обниму, и поцелую,
и всё пойму в твоём бреду...
Ты говори, я буду слушать,
к Днепру ладони приложив,
слезами очищая душу,
как ты стараешься ожить...

Асфальтовое

Асфальт так устал
от дождей и прохожих -
растоптанный, мокрый,
не дышит почти.
Еще он простужен,
лежит и не может
ни выпить лекарство,
ни встать и уйти

в неблизкое завтра,
в рассвет и дорогу,
к траве на обочине,
к сонной реке...
Ни ветры, ни люди
ему не помогут —
лежит себе, мрачный,
в зеленой тоске.

В небрежных заплатах
одежда асфальта,
и лужицы глаз,
не мигая, глядят
на небо ночное
с прожилкой агата,
где звезды, кометы
и, кажется,
я...

Колыбельная

День закончился привычно
теплым вечером обычным,
ты не спишь, глядишь в окошко
на огни
улиц города большого,
беззащитного такого,
что вместить бы на ладошку
и хранить...

Синий воздух мглой струится,
спит усталость на ресницах,
спят дела твои, проблемы
тоже спят.
Спят дороги, сводки, рейсы,
электрички спят на рельсах,
спят часы, запрятав время
в циферблат.

Дремлет влажная прохлада
на ветвях деревьев сада
в том краю, где нет ни боли,
ни обид.
Есть стихи, где между строчек
я шепчу «спокойной ночи!..»,
исчезая в мир, который
сладко спит...