***
И ведь если подумать, на всю боль есть причины,
Все они состоят в неисправности тела:
Голова просит спать, сердце просит мужчину,
Тело падает, когда за день не присела,

Ноги косятся от бесконечного бега,
От сиденья спина искривляется где-то,
Глаза красные от мониторного света,
И так хочется в сон, когда сил писать нету.

Я стихи пишу все с тошнотою духовной,
Чтоб хоть как-то телесная вновь отпустила,
Отдохнуть можно лишь под плитою надгробной,
А по жизни приходится наскребать силы.

                                  ***
Я вижу тебя на страницах, желтеющих старостью,
И в острых лучах, разбивающих стекла, рассвета.
Быть может, я болен, отравлен досадною сладостью,
Быть может, впервые отчаянно хочется лета.

Закрыть бы глаза на устало замершее время...
"Кончай умолять его сжалиться, вечно без толку!"
Оно не вернет мне ушедшие с солнцем недели,
Но я сорвал голос, бросая проклятья вдогонку.

                                          ***
Я знаю значительно больше, чем в силах облечь в слова,
Я вижу все старые лица, рассудок теряя ночами,
Открыто, пожалуй, впервые сейчас так слаба,
Что воли едва ли хватает на мысли, и не на печали.

И выход возможно найти на широких просторах земли,
Но сколько лет тщетно пытаюсь стереть километры?
Во льдах буду лет через что, а экраны - в пыли,
А стих обругают за ритм, да и пустят по ветру.

Ты знаешь, я как-то проснулась с хладеющим страхом,
Бродящим по телу, играющим дрожь на пальцах,
Здесь все повторяется, с большим еще размахом,
Вот я и могу теперь только молчать и брыкаться.

Совсем не мое это громкое слово "делать",
Понятно, что проще свернуться и хлопать глазами.
Я не позабыла заботу мою, и уж точно не верность,
Но мы поступаем так, как поступают с нами.