Рыжая  

Что сказать о тебе, моя девочка рыжая?
Все стихи – ерунда, неуклюжая лесть.
Ведь рифмуется с «рыжая» только «бесстыжая».
И как правило, так оно в жизни и есть.

Сколько подвигов глупых, терзаний нешуточных,
Растранжиренных денег и битых машин.
От мажоров крутых и до гопников уличных –
Ты сводила с ума пацанов и мужчин.

Ну, и где же теперь мини-юбки с разрезами
И копна прожигающих душу волос?
На руках твоих мама и дочка с протезами.
И зависший навечно квартирный вопрос.

Что сказать о тебе, моя девочка рыжая?
Это слово, что символом стало в судьбе,
Хоть не очень, но всё же рифмуется с «высшая».
Может быть, эта сила поможет тебе.

Обратный отсчёт  

Когда до него дошло, что «Вам уже можно всё»
И больше резона нет пахать и ковать монету,
Поймал он себя на том, что стал понимать Басё,
Но так и не одолел ни Баха, ни Кастанеду.

И стало понятно ей: обратный отсчёт пошел.
Он спрятан в картинках тех, что доктор смотрел под лампой.
Он в голосе у врачей,  во взглядах, что прячут в пол.
И гадкий противный зверь подкрался на мягких лапках.

Осеннее вороньё. Тоскливый больничный двор.
Деревьев унылый вид. Бессильная года старость.
Там он повстречал её и с ней завёл разговор.
И семьдесят дней любви у них впереди осталось.

Мы ехали рядом  

Мы ехали рядом, лишь фыркали кони
И мух надоедливых гнали хвостами.
Весь мир перед нами лежал на ладони,
От Ваших друзей мы нарочно отстали.

И не было лучшей дороги на свете,
Где ивы смотрели на тёмную воду.
Там мирно играли крестьянские дети
И кони вдыхали ноздрями свободу.

Пронизаны солнцем дорога и поле.
Толпа богомольцев ждала у часовен.
И вдруг Вы спросили: «Поручик, доколе
Российский народ будет дик и безмолвен?»

Сказал я, что скоро над Русью святою
Поднимется мрачная сила народа,
Да так, что покажутся всем ерундою
События страшные пятого года.

Не будет, поверьте, дурацких буколик.
Россию закружит кровавой метелью,
И рухнет наш мир, словно карточный домик,
А нас по земле разметает шрапнелью.

«Поручик, скажите, что Вы пошутили.
Оставьте мне в сердце надежды крупицу.
Не будет у нас гильотин и Бастилий,
И головы с плахи не будут валиться».

Простите, мой друг, за минутную слабость.
Я Вас напугал политическим вздором.
А после, до бала мы нежно расстались
У Вашего дома с античным узором.

И Вы мне сказали тогда на прощанье,
В глаза посмотрев без обид и укора:
«Я Вам первый вальс обещаю в Собраньи.
Как жаль, что на фронт Вы уедете скоро…»

Летели за окнами клочья тумана,
Колёса стучали то глухо, то звонко.
Я ленты кусочек достал из кармана,
Что веткой сорвало у Вас с амазонки.

Закатным огнём небосвод озарился,
Война становилась всё ближе и ближе.
И где-то внутри я почти что смирился
С той мыслью, что Вас никогда не увижу.

Но всё же орбиты сошлись во Вселенной.
В тот миг отмоталась назад кинолента,
Когда я Вас встретил, седой и согбенный,
В парижском шантане за рюмкой абсента.