Судьба...

Взять, забросить тетради, гусиные перья
на неделю. На год. Повезёт - навсегда.
И уйти налегке, оставляя за дверью
надоевших друзей и наскучивших дам,
о которых не раз в полумраке, в подвале,
увлечённо мечтал день и ночь напролёт.
И писал. Но прочтут эти строки едва ли -
не поднимется ввысь из письма самолёт.
Сотни мёртвых лежат - не одна эскадрилья
оригами из мыслей - у каждой стены.
Здесь истлеют они. Жаль. А раньше бодрили
и казался придуманным «бал Сатаны».
Как жестока судьба! Из её лабиринта
не вернуться назад - жизнь почти прожита.
Тонет плотик мечты. Сердце гулко, как рында,
бьётся, стонет в груди: как же так, как же так...
Нечем выразить мысли - изломаны перья.
В полумраке подвала застыли года.
Отступился. Ушёл, оставляя за дверью
неизвестных друзей и придуманных дам...

Фиалки...

Как гром среди ясного неба,
как выдох реки - водопад:
с букетом фиалок, в нелепой
шинели, висящей до пят,
по гулким ступеням подъезда
до надписи «Таня плюс Влад....»,
к знакомой, а может, невесте,
безусый мальчишка-солдат
ворвался!
Проснулись соседи.
Буржуйки.
И радость в глазах.
Но тут же на щёки осела
слезой.
С хрипотцой в голосах,
закутав озябшие руки
(апрель не богат на тепло)
в платки, две старушки-подруги:
«Откуда?» - и, -
«Как ты, милок?» -
шептали и щупали форму:
«Здоров? Или ранен, поди?
Сейчас кипяточек оформим...»
«Мне Таню!»
И холод в груди,
как в детстве,
на выступе крыши,
на грани полёта и тьмы:
морозит лопатки и выше -
к вискам подступают шумы,
как гром среди ясного неба...
Не слышал - прочёл по губам:
«У Вислы, в санбате..
Нелепо...
А ты?
Ты ж без вести...
Судьба...»

Весна не проходит бесследно:
цветы на деревьях, виски
одаривает напоследок
избытком красот и тоски...

Соседка...

Ты не боишься уколов молвы,
но почтальона встречаешь стыдливо:
пенсию - быстрый пасьянс - словно диво
в кухне раз в месяц разложишь, увы.
Будни украшены лентами дат,
«Красной Москвою» и «Рижской сиренью».
По выходным на столе - на арене -
вазе готовишь цветочный парад.
Явно ровесница школьной весны,
солнцем играя в глубоких морщинах,
ждёт, как награду, цветы от мужчины.
Ты вместе с ней.
Перспективы ясны:
возраста кризис грозит кулаком.
Прежде любимые яркие платья
ты, не подумав, что после заплачешь,
прячешь на вешалках в шкаф далеко.
Рано! Сложи-ка альбомы в комод,
не перекладывай старые снимки.
С юным апрелем закружишь в обнимку -
и позабудется тяжесть невзгод,
зависть подруг, отрешённость зеркал.
Пусть удивляются новой причёске,
платью из ситца в цветочек неброский -
ты бесподобна! Не раз намекал...
Дом погрузился во тьму и уснул.
Тихо. Не скрипнет нигде половица.
Время, когда от раздумий не спится:
нет ни любви, ни надежд на весну...