Касыда о затерянном караване

Завтра пути продолженья не будет. Вытекла влага живительных буден.
Жизни ненужной затерянный бубен. Стонет песок.

Здесь и останемся битой посудой. Сдохшим в пути охромевшим верблюдом.
Стертым из памяти бейтом пребудем. Стынет висок.

В бархате вышнего звездами судеб вышита карта краев, где мы будем.
Я отдаюсь беспристрастности судей. Долг мой высок.

Пусть наши души всевышний осудит. Пятые сутки воды нет в сосуде.
Кровью верблюжею выжили люди. В горле комок.

Мертвою грудой останки верблюдов. Мой караванщик молил, как о чуде.
Меч милосердия вынес на блюде. Красный песок.

Серым песком засыпаются кудри. Пышные гурии. Яства на блюде.
Рай правоверного скоро разбудит. Истины срок.

Плен миражей обещает не путать. Дервишем совесть спасается в мути,
Корчится в муках. Ведь кто я по сути? Плоти кусок.

Как было знать, что молитва погубит? Вот и мое скоро горло разрубит
Верный клинок. Избавлением будет кобры бросок.

Крымский эскиз

Отраженье луны чуть колышет в стакане
Недопитый до дна терпкий крымский кагор.
Пьяный бриз притащил как овцу на аркане
Запах туи, полыни, лаванды. Как вор
Отрешенно-смущенно, мохнатою лапой
Незаметно добавил аптечный шалфей.
Их разбавил мелиссой и росною мятой,
В мед фиалок ночных окунул до бровей.
Битый час ты толкуешь про мелкие склоки
И про горечь забытых, прощенных обид.
А я вижу скуластость татарских пророков,
Конной лавы в степи слышу топот копыт.
В тишине, где инжир наливается соком,
Ты талдычишь опять, что без денег - беда.
А я вижу в оскале ордынцев наскоки,
Чья безумная похоть брала города.
Ты в обиде ушла - ах, прости, - эта лунность,
И в цикадной истоме ворчащий прибой…
Виноват лишь кагор и, пожалуй,  безлюдность.
А, точнее, бездушье. Мы чужие с тобой.
Отраженье луны допиваю в стакане.
В нем осадок грехов - ибо грешен я есть.
Ятаганом кривым со щербинкой изъяна
Режет абрис луны кипарисная жесть…

Волк

Волчий тотем на сюрпризы богат.
Волк - мой двойник, позывной для связи.
В прошлой войне выгрызал шариат
Мой альтер эго, в горах раскрасив

В красное камень эпох. Видит Бог -
Клетку для Волка в груди из ребер,
Нервов, бессонниц и совести крох
Создал за мирные годы вроде.

Мёрзну в снегу как последний мудак.
Снайпер прижал - пристрелялся, сука!
Только меня он не срежет вот так,
Мой сослуживец и брат по мукам.

Метко стреляет поверх головы
В стенку кирпичную снайпер – профи.
Скользким ужом выползаю. Увы!
В оспинах пуль вижу волчий профиль.

Я его фишку – стрелять в левый глаз –
Видел вчера в пацанах убитых.
Духи. Засада. И я его спас.
Значит, намёк - мол, теперь мы квиты.

Знаешь, шутник он - мой названный брат,
Подпись "Медведь" - след на старых  фото
Родом с Афгана - полжизни назад.
Здесь же мы - звери на разных тропах.

Волк говорит мне - останемся жить -
Профиль наш выбит в кирпичной кладке.
Нынче мне снился небес крепдешин
Плюс две гранаты в сухом остатке.

Я - пережиток ненужных потерь.
Действуй, коль мало в молитвах толка.
Я выбиваю в душе своей дверь
И выпускаю Волка.