Владимир Немерцалов
Одесса, Украина

              Овидию

Овидий, я тоже здесь выучил скифскую речь,
и гетских детей обучаю священной латыни.
О, Боги! К чему эта редкость желаннейших встреч
в холодной и дикой, и варварской этой пустыне?

Не Цезаря воля, но злоба богов и людей
меня отделила, исторгла меня из Отчизны.
Теперь я не знаю: я римлянин? я иудей?
Я варвар, из черепа-чаши испивший на тризне?

Овидий, моя бесприютность подобна твоей:
я тоже хотел бы поверить в бумажное "Vale!",
что свиток дойдёт, и Октавий, исполнен печали,
пошлёт на восток за тобой череду кораблей.

Тебя заберут, разрешив возвратиться назад:
галеры придут на закате под парусом алым,
и ты уплывёшь из страны снегопадов, усталым,
в твой Рим, по пути, засиявшему, как звездопад.

Но я-то останусь — я выучил скифскую речь
и гетских детей обучаю священной латыни.
Сей брошенный полис мне Римом пребудет отныне,
а эта земля — той, в которой назначено лечь.

      Королева и менестрель

- Я королеву воспевать не стану! -
кричал толпе безумный менестрель.
Монахи нервно дёргали сутаны,
спокойно старый лучник выбрал цель.

- Но почему? - Спросил палач угрюмо,
- Что королева наша не нежна?
Ты сбрендил от заморского изюма?
Бунтуешь от незрелого вина?

- Нет-нет! Она прекрасней всех на свете!
Другой такой нигде и не найдёшь.
Но, друг мой, знай: в рифмованном куплете
слова все — ложь, да и цена им грош!

И лучше я теперь пойду на дыбу, -
кричал толпе безумный менестрель, -
чем буду лгать невнятное что-либо,
о той, которая стройней, чем ель,

о той, которая ясней, чем утро,
о той, чья совершенна простота...
её улыбка ярче перламутра,
и, как рябина, алые уста!

Её глаза осенними лесами
освещены, а волосы, как медь.
и их, блестящих, как живое пламя,
коснувшись раз, не жалко умереть.

О, этот стан на зависть всем мадоннам!
О, этот дивный взгляд из-под ресниц!
От вида лепестков её ладоней
озёрной чайкой сердце ухнет вниз.

Не смею я дробить её красоты,
ведь прелестей её водоворот,
мужчин так манит, как медведей соты,
в которых заключён цветочный мёд.

Она звезды немеркнущей яснее,
А смех её — весенняя капель...
Но я опять всё утопил в елее.
Проклятая работа — менестрель!..

На казнь взглянуть, спустилась королева
и, выслушав безумца до конца,
внезапно улыбнулась, словно Ева,
явив всю прелесть милого лица.

Его в тот день не вздёрнули на дыбе,
и, кажется, дожил он до седин,
но умер бард в изгнании - в Магрибе -
вдали от елей, чаек и рябин.

        Ты не будешь...

Ты не будешь витать со мной в облаках
и не будешь делить ароматы яблок.
От этого душа просыпается в синяках,
грустно смотрит спросонок и утром зябнет.

Не птицы будят - ни жаворонок, ни петух -
это сердцу хочется разорваться.
Каждый сам по себе - и не будет двух,
и не от кого прятаться и скрываться.

Переписка - опубликована. Явка - сдана.
Не пройдёт... Не сбудется... Не случится...
А по улице утром идёт весна,
и опять в окошко дождём стучится.