Павел Златов
г. Бровары (Киевская обл.), Украина

                  
                                ***
В конце мая, когда все практически распахнулось
и не алчет большего апогея, ведь дальше – застой, а плод
еще не успел налиться, но чрево ствола раздулось
и возврат по прямой не мыслим, берущей начало от
точки А, где прежде зияла воронкой мысль
одержимая воплощеньем спустя несколько букв за нею,
которой уже не скажешь, губу закусивши,  «брысь!»  
равнозначно с «не пой!» сквозь зубы процеженного Орфею.

Чайки ныряют в воду клювами вниз; залива
изменения не заметны, тем не менее, им видны;
так на мостике капитану проще видится перспектива
завершенья похода, но не войны...
Безусловно, вода линчует нарочитое отчужденье    
того, кто считает мили, а не склянки, хотя, скорей,
в числах погрязнуть легче, приветствуя умноженье
больше, чем вычитанье всего, а тем паче, дней.  

                 Элегия  

                                               А. А.
Я не сожгу, пожалуй, ничего
из писем, что писала ты украдкой
от посторонних глаз и "своего"
тогда еще "законного", но как-то
нам долго удавалось избегать
того, что называется "прощаньем",
у моря жить, ходить за три девять
на корабле с загадочным названьем:
толи "Mirage", а толи "Paradis",
брать интервью у жителей Тибета
и напевать гортанно "O Paris!",
не зная слов и языка при этом.

Теперь я наблюдаю за окном
картину в стиле Кубрика, чей гений
давно почил. Империю, Содом,  
что наблюдаешь ты по истечении
падений, взлетов, начиная с
того момента как сошли на берег
на разных континентах и Весы
распались на анклавы? В самом деле
прошло уже не мало, согласись,
и память начинает делать пакость:
куда ценней становится "надысь",
чем "нонче", потерявшее двоякость
в моих глазах. Так всякий изотоп  
расценен может быть, как предающий,
и тот Вселенский схлынувший Потоп
волнует много больше, чем грядущий.

                        ***
Я превращусь когда-нибудь в одно
событье между чем-то в виде даты,
не важно между чем иль кем,  равно
как будет безразлично им, когда ты
поймешь все это где-то за N дней
до превращенья,  как сейчас, дружище,
я осознал реальный ход вещей,
учуяв пред собою пепелище.
Ты ободрись! Тут нет большой беды
и ты достоин данного просвета,
и свой остаток лучше проведи
подальше от сыреющей земли,
тем паче, от петли и табурета.

В толпе, поверь, ты будешь ощущать,
чем ближе, тем сильнее первородство,  
и знание того, что время вспять
способно плыть;  по крайней мере, свойство
его в себе топить твой жалкий «Я»
уже не будет так первостепенно,
поскольку ощущенье бытия,
как не крути, а, все-таки, мгновенно.