***
Я был в Одессе, но почти проездом:
с наскока, с дуру – только по делам.
Но море затухающим оркестром
везде за мною кралось попятам.
"Пятерка" по Французскому бульвару,
выстукивая песенку в мозгу,
несла меня к осеннему пожару,
боясь, что я не выдержу, сбегу,
что отмахнусь нелепыми делами
от Пушкинской, где – точно маяки –
стоят платаны с голыми стволами
и ждут прикосновения руки,
от Пироговской или от Еврейской,
от седины шлифованных камней,
где каждый дом, поглаживая пейсы
и щуря окна, подступал ко мне.
И я бродил по стареньким бульварам,
и я шуршал опавшею листвой,
а кто-то звал позировать задаром
и предлагал портрет "почти живой".
И зазывала скромная аптека:
" А шоб ты был здоровеньким у нас!"
И на скамье два взрослых человека
играли в домино – на ананас.
А я бродил, в карманах пряча руки,
чтоб не глупить, не трогать всё подряд.
Одесса – сколько жизни в этом звуке!
Прости мне, Пушкин, этот звукоряд.
Одесса, я рожден волною Бугской –
еврейский сын украинских степей,
но тополя на Малой Арнаутской
пустили корни в памяти моей.

         ***

О чем стихи?
Так, ни о чем…
О том, как стремглав проносятся сутки;
о том, что кто-то навис над плечом;
о том, как пОшлы чужие шутки.
О чем стихи?
О крылатом конвое,
оцепившем ночью письменный стол.
О шепоте,
стоне,
о крике,
о вое
склонившихся над листом.
О том, как всклокочены
мысли-паяцы,
слово в слово жизнь повторив;
о том, как волосы-протуберанцы
разряжаются в воздух
искрами рифм.
Письменно, устно –
под напряжением –
как на ветку,
на строчку черным грачом –
упаду
и замру без движения.
О чем стихи?
Так – ни о чем…

                      ***
Завидев свет, мелькнувший в темноте,
я вдруг поверю собственной мечте,
но посреди вскипающего сада
твои опять почудятся глаза…
Разлука – виноградная лоза,
а месяцы – как гроздья винограда.
И все.
И больше ничего затем.
И не было у нас запретных тем,
и лунные постанывали тени,
но ты однажды поняла сама,
что сладкий сон испортила зима,
а вместе с ним –
судеб переплетенье.
И все.
И в круге света – пустота.
Я начинаю с чистого листа,
в который раз ищу слова босые,
чтоб вместе с ними по лугу бежать,
встречать свою любовь
и снова ждать,
когда закончатся дожди косые.
Тогда и свет, разбивший темноту,
предъявит мне на самом деле ту,
которая опаздывала всюду,
не успевала на последний шаг,
невидима, как взмах карандаша,
и ту, с которой я навеки буду…
Она придет с журчанием ручья –
загадочная женщина.
Ничья.
Ни лунная она и не земная.
И зазвучит космический хорал,
и рта ее изменчивый овал
мне скажет:
“Боже, как же ты устал!..”
И я ее по голосу узнаю…