Тем, кто вырван с корнем, какой уж теперь уют
на семи ветрах.
А они сидят в осажденном городе и поют,
выпевая страх.
Крепостные стены в провалах и так ветхи,
и король старик.
А они сидят и читают ему стихи
из горящих книг.
И никто не выживет, если вдруг,
ни герой, ни трус,
и уносит на синий север, на белый юг
их бездомный блюз.
Минотавр
Известно, что чудо случается, если не ждешь.
Вот, например, представляете остров Крит?
Когда Минотавр покидает свой лабиринт,
На Крите тепло и дождь.
Садится в автобус желтый — а что бы нет,
Когда постмодерн и стаяли ледники.
И солнце ему - как рыбка на глубине...
Покинул тюрьму? Теперь и себя покинь.
Когда Минотавр оставил свою тюрьму,
Когда он в лазурном море топил ключи.
Он думал: «Наверное, это конец всему».
И долго невроз и травму потом лечил.
Теперь Минотавр не грустен. Какая месть?
С утра ему кофе, а вечером ча-ча-ча.
В обед ему хочется пару подростков съесть,
Да лабиринт мерещится по ночам.
И как он лежит, и его серебрит луна,
И как с вековечной кладки сдувает пыль.
… и как Минотавру надо — ключи со дна
И в старые камеры с новой своей тропы...
На Крите — ноябрь. Ветрено и темно.
В музее уснул охранник и все закрыто.
И было бы все банально и плохо — но,
Но Минотавр не купит билет до Крита.
Он только порою думает: «Там, наверно,
под небом дождливым поникла листва у лавра».
Эх, если б тюрьма оставила Минотавра!
Но это плохая сказка для постмодерна.
Сны о Севере
Выключи музыку. Панику — пересиль,
Это непросто, но...
Белка бежит по дереву Иггдрасиль,
Небо черным-черно.
Не отводя глаза, на него гляди,
Может быть, ты не Один — но не один.
Видеть и знать — вот это ли не судьба,
Прочее ерунда.
Полнится шумом бешеный автобан,
Сумерками — вода.
Дышит во мраке море, а в море — змей.
Он замыкает кольца, и ты — посмей.
Смейся, смелей, а большего — не проси.
Большее — до поры.
Ветви полощет дерево Иггдрасиль,
Нижет свои миры.
Тянется ночь длинней, города — темней.
Белка бежит - от веток и до корней.
И ничего из этого, просто так.
Стекла морозит белая пустота...
| 
