***
Чудо-юдо-рыба-кит!
К морю – мама не велит.
На песке одной мне скучно.
Скоро станем неразлучны.

Чудо-юдо-рыба-кит!
Я железо – ты магнит.
В пене ноги по колено.
Нет пути назад из плена.

Чудо-юдо-рыба-кит!
Сердце мамы не болит.
Толща сини над тобой.
Ей вернёт меня прибой.

                         ***
Мы все устали быть Богом в своём раю.
Вот я: без горечи думаю, шью, крою...
И рву без жалоб! Но что-то мой модный крой
Не сделал ближе меня же к себе самой.

У всех есть дети и змеи внутри садов
(а кто-то даже придумал для них Любовь).

Вот, искушенные яблоком ли, халвой
(мы все в ответе: кто сердцем, кто головой),
В пыли дорожной, покинув родной Эдем,
Они уходят, впервые привстав с колен.

А мы, довольные собственной правотой,
Сидим на троне, окутанном темнотой,
И, властным взглядом окинув вечерний сад,
Вдруг понимаем, что нет нам пути назад,

Что это вечность, и мы пред её лицом,
Что одиночество будет нам всем венцом.

Где сад? Лишь пустошь. Себя в ней не узнаю.
Так вы устали быть Богом в своем раю?

                ***
У нас шла снежная крупа.
Я шла от мамы.
О, я по-прежнему глупа.
Вдруг вскрылись раны,

И в них, как в бездну без глубин
Летит пороша.
Мам, он на свете ведь один
Такой хороший!

А сердце можно примирить
Почти с чем хочешь
И научиться тех любить,
О ком хлопочешь,

Кому ты варишь кофе, суп
И пишешь списки,
Того, кто, может, и не глуп,
Но нет, не близкий.

С которым каждый день — как плен,
И всё в тумане.
Не сердце отдаёшь взамен -
Из почек камень.

...Но сыплет снежная крупа,
Заносит раны.
Я так рассудочно глупа,
Ты знаешь, мама.