***

Я останусь сегодня дома.
Притворюсь бескаркасным креслом.
Я Ньютон, что внутри бинома.
Я магнит, что в руках у Теслы.

Я срастусь со стеной в Берлине.
Я достану семь нот из текста.
Я клубок параллельных линий.
От себя я спасаюсь бегством.

Я уеду как можно дальше
От всего, чем была и буду.
Я слеза на ресницах Банши.
Я улыбка в глазах Иуды.

Вместо солнца я стану бликом.
Я закрою весь свет от тени.
Я письмо из Парижа Брикам.
Я чернила, в которых гений.

Я создам тишину из крика.
Я спою перед сном тирану.
Я пространство картин Кирико.
Я то время, что лечит рану.

Я оставлю себя возможной.
Остального уже не стало.
Всё, что cogito, ergo ложно.
Этих слов почему-то мало.

Над кроватью рыдает Фауст.
Мефистофель. Паденье. Кома.
"Я в раю без тебя не останусь.
Я останусь сегодня дома."

***

до понедельника! — сказал антагонисту
герой. и выпрыгнул из этого романа.
быть может, это вам когда-нибудь приснится.
или послышится из хохота шамана.

паркет потрескался. обои отсырели.
уставший смысл вышел из квартиры.
оставил надпись на стекле: "вернусь в апреле".
видать, и он подался в дезертиры.

смешно писать. истории не будет.
повествование ушло в себя лечиться.
зачем-то по страницам ходят люди.
наверно думают, что это психбольница.

не автор умер, умерли портреты.
никто не жив, заброшенный в слова.
а автор бодр, пьёт чай и ест котлеты,
играет скальпелем, засучив рукава.

***

по утрам я бываю зла на людей и мух.
ты находишь мой панцирь под кожей, но не стучишься.
каждый раз, когда рядом дышат, мне режет слух.
бесконечность бросает вызов костям и мышцам.

по утрам всем ночным таксистам пора домой.
у соседей включён телевизор и лает такса.
если хочешь смешных безумий, пошли со мной.
если хочешь гавайской пиццы, то десять баксов.

по утрам у исчадий ада обед и сон.
я смотрю на часы и решаю, что лучше выпить.
дебюсси с джонни кэшем тихо звучат в унисон.
я держусь за абсурд. из рук вам его не выбить.

по утрам исчезает отзвук последних лет.
и становится пусто во всех измереньях духа.
если хочешь войны, поднимайся, бери арбалет.
но единственный враг здесь — вон та небольшая муха.